О росписях
Роспись выполнена в 1652—53 лучшими царскими изографами XVII в., участвовавшими в росписи кремлевских соборов—О. Владимировым, С. Ушаковым, Я. Казанцем, С. Резанцем, Г. Кондратьевым. Они написали также в 1652—68 иконы местного ряда иконостасов главного храма и южного придела. Необычной трактовкой выделяется роспись — сцены из Апокалипсиса на стенах находящегося под колокольней придела апостола Иоанна Богослова. Насыщенная бытовыми деталями, многоцветная роспись стен стала в XVII — нач. XVIII в. образцом для живописи российских храмов.
В росписи, в резьбе по камню и дереву — художники заимствуют изображения растительных и животных мотивов непосредственно из жизни. Они умело вписывают их в плоскость стены, в наличник, портал или в украшения на переплетах железных дверей. В этом мире ярко раскрашенных цветов с гибкими стеблями, пестрого оперения птиц причудливо переплетаются быль и сказка, все настойчивее пробивают себе дорогу реалистические тенденции. Сдвиги, происшедшие в искусстве XVII века, должны были содействовать появлению новых фресковых ансамблей и они действительно создаются в посадских церквах. На стенах храмов возникают жизнерадостные, красочные картины на темы евангельских событий, действия которых переносят в обстановку русского быта XVII века.
Перед художниками, работавшими в Церкви, встала трудная задача – найти способ размещения сложного состава библейских и евангельских сюжетов на стенах и сводах небольшого по своим размерам храма. Решая эту задачу с большим художественным тактом, мастера не перегрузили композиции многофигурными сценами, декоративной пестротой. Ритмически спокойный строй живописных ярусов, равномерно опоясывающих стены, четкая хронологическая последовательность в размещении сюжетов, масштабное соответствие изображенных фигур и расстояния, отделяющего их от зрителя, — все это вместе взятое создало новую изобразительную многоэпизодную систему росписи, гармонически сочетающуюся с решением внутреннего пространства церкви. Новшества росписи церкви не прошли бесследно, выдающийся московский образец вызвал многочисленные подражания. Во второй половине XVII века подобными циклами фресковых изображений украшаются церкви поволжских городов, выстроенные на посадах по заказу богатых купцов или на средства мелких торговых людей и ремесленников. Эти монументальные ансамбли конца XVII века, разрушая сложившуюся веками церковную традицию, являют собой новые эстетические ценности. Обращение к окружающей действительности и внесение в традиционную церковную живопись непосредственных наблюдений за природой и бытом прокладывало пути для русского искусства XVIII столетия.
О русском иконописце XVII века Симоне Ушакове
Именно иконопись Симона Ушакова отражает те идеалы, которыми жила его эпоха, подобно тому, как искусство Андрея Рублева является свидетельством своего времени. Биография художника имеет немало пробелов, восстановить которые отчасти возможно по авторским надписям на иконах. Именно благодаря одной из таких надписей мы знаем дату рождения художника – 1625 г. (до сентября). Кроме датировок, художник зачастую указывал и имя заказчика той или иной иконы.
Известно также, что по происхождению он был дворянином, имел родственников среди духовенства и монашествующих. Помимо иконописания, Ушаков, состоя на государственной службе, делал рисунки для знамен, монет и украшения оружия, чертил карты, планы, поновлял древнюю живопись в храмах, наблюдал за проведением различных художественных работ.
Среди сохранившихся произведений – иконы, гравюры и иллюстрации к книгам, а также «Слово к люботщательному иконного писания». Это сочинение было написано Ушаковым в ответ на первый русский теоретический трактат об искусстве Иосифа Владимирова. Оба произведения – знаковые памятники для культуры второй половины XVII века, отражающие эстетические представления и рассказывающие о художественных принципах эпохи. Сочинение Ушакова по замыслу автора должно было стать введением к «Азбуке художеств», своего рода книге образцов, анатомическом атласе для изографов, которая по неизвестным причинам осталась ненаписанной.
Небольшой трактат Ушакова является и словом в защиту почитания святых икон, так как содержит рассуждения о соотношении образа и первообраза и осуждает хуление икон. Кроме того, в нем говорится о превосходстве иконописания (изобразительного искусства) над прочими видами художеств, а также о личной ответственности художника за свои работы. «Многие из нас, владеющие искусством живописи, пишут то, что скорее достойно смеха, чем благоволения и умиления, этим они вызывают гнев Божий и [подвергают себя] осуждению иностранцев и великому посрамлению от честных людей». Об этом же чуть ранее говорил и Иосиф Владимиров: если икона написано хорошо, тех мастеров «святительскою благословенною печатью и лета назнаменати», а если «плохо», «безчинно», тех мастеров предают анафеме. Осмысление авторской ответственности является чертой нового менталитета человека XVII века. Художник осознает, что стоит не только пред Божиими очами, но и перед судом общества.
Фронтиспис книги «История о Варлааме и Иоасафе» Симеона Полоцкого, 1681 г.
